|
ЧАСТЬ III
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА
(1941 - 1945 ГОДЫ)
В БЛИНДАЖЕ
Таким образом, мы остались одни
в поселке (в бывшей деревне Кальяла).
Когда это обнаружили последние зашедшие
в поселок советские солдаты, то они велели маме
срочно уходить из дома куда-нибудь в укрытие,
так как скоро должен был начаться обстрел. Один
из солдат проводил нас в лес и там оставил. Оттуда
нас потом увел лесник в блиндаж, где он укрывался
со своей семьей. Это было 30 августа 1941 года.
Мама в спешке взяла из дома только
теплую одежду для детей, оста-вила даже документы
(и фотографии).
До начала войны, семья лесника (отец,
мать, дочь 20 лет и сын 17 лет) жили в сохранившемся
домике маминого троюродного брата Ивана Толппа,
который он построил после женитьбы, и они пользовались
большим сараем маминого дяди Михаила Толппа (также
сохранившимся после разрушения деревни), в котором
держали сено для коров. Лесник уже давно обнаружил
этот удобный блиндаж, где они при необходимости
и укрылись. Недалеко он построил шалаш, куда перевел
своих коров.
Блиндаж был вырыт в горе, с входом
с одной стороны горы и выходом с другой (выход
закрыли и здесь устроили туалет). Сверху блиндаж
имел три наката бревен, внутри были двойные нары.
Такие блиндажи строились после выселения жителей
деревни Кальяла и разрушения деревни, перед финской
войной.
Позднее мама узнала, что сразу после
нашего переселения в блиндаж, в нашем доме побывала
ее сестра, Анни Яккимайнен. Она пришла из Александровки,
узнать, успели ли мы эвакуироваться, и если нет,
то перевести нас к себе в Александровку. По дороге
Анни наводила о нас справки у отступающих через
Кальяла солдат. И ей постоянно говорили, что видели
на крыльце дома женщину с двумя детьми. Но когда
она пришла, дом был уже пуст. С собой она унесла
наш самовар, в который мамой были вложены столовые
приборы. Этот самовар вместе с другими вещами
был закопан в яме у дома в Александровке, где
тогда жила моя бабушка. Но когда после войны пришли
на то место, то яма была разрыта и все вещи исчезли.
При уходе из дома мама выпустила
на волю козу и кур. Но коза пошла за нами. Уже
начались взрывы, которые ее пугали, она чувствовала
тревогу людей и не отходила от мамы. Потом коза
была с нами в блиндаже (как и собака лесника).
Ёе никак не могли вытолкать наверх, чтобы она
хоть нем-ного поела. Приходилось маме самой выскакивать
наверх и рвать для нее ветки и это могло стоить
ей жизни, так как стреляли с обеих сторон непереставая.
Как-то при этом рядом разорвался снаряд, полетели
осколки, но она все же схватила сорванные ветки
в охапку и скатилась вниз.
Сзади грохотало.
Когда стрельба немного утихла, мама
решила сходить домой, чтобы взять кое-что из одежды,
да и дети приставали к ней, чтобы принесла игрушки.
Наш дом был от блиндажа по направлению к бывшей
границе с Финляндией и мама пошла в ту сторону.
Ее заметили советские солдаты (территория была
еще наша), к ней подошел офицер с солдатами и
потребовал паспорт. А в паспорте указана национальность
"финка" и идет в сторону финской армии.
Заподозрили, что она финская разведчица. Хорошо,
что она после ухода мужа на фронт догадалась запастись
справкой с его работы, что ее муж призван в Армию,
а она с двумя детьми проживает в деревне (бывшей)
Кальяла по месту работы мужа. Офицер сказал, что
если бы не было этой справки и детей, то тут же
и расстреляли, но дальше не пустил и велел вернуться
в блиндаж.
Пять дней мы прожили в блиндаже
без горячей пищи и почти без воды, так как постоянные
близкие разрывы снарядов не позволяли выйти на
по-верхность. Между тем, у лесника неподалеку
в шалаше были две коровы, которых также надо было
напоить, а также подоить.
Перед приходом финских разведчиков
всю ночь были слышны разрывы снарядов, потом все
стихло. Русские (советские) видно отошли ближе
к Ленинграду, а финны еще не пришли. Мы оказались
на "ничейной" земле.
Мама с лесником договорились по
очереди дежурить у входа в блиндаж, чтобы не пропустить,
если кто появится вблизи.
Было дежурство лесника, когда к
блиндажу подошли финские разведчики. Они обследовали
местность и бросали гранаты во все укрытия, хотели
бросить и в наш блиндаж. Лесник их вовремя заметил,
выскочил из блиндажа и стал кричать, что там гражданские
люди. Те не знали русского языка, но поняли, что
в блиндаже кто-то есть и велели на финском языке
всем выйти с поднятыми руками. Мы с сестрой уцепились
за маму и не даем ей идти. Сестра говорит: "Не
ходи, там тебя убьют", это она кое-что поняла
из того, что мама рассказывала семье лесника о
прошлом "походе" домой.
Все же и мы вышли. Солдат обратился
к маме и при этом назвал ее "матушкой"
(они ко всем русским матерям так обращались).
Мама ответила им на финском языке, что их очень
удивило. Потом они ей говорили: "Te puhutte
kui viipurilainen" - вы говорите, как житель
Выборга (а далеко ли бывшая граница была от Выборга).
Разведчики спустились в блиндаж,
обследовали его и велели всем вернуться обратно,
тем более, что снова начался обстрел. Сказали:
"Скажите спасибо Молотову, что такое хорошее
укрытие вам сделал" (видно, это имя было
им наиболее известно). Спросили, в чем особая
нужда. Сказали о воде, о коровах, о горячей пище
для детей.
Те обещали помочь, хотя добираться
им до нас пришлось ползком (советские войска,
видно, были еще недалеко).
Скоро они вернулись с водой и горячей
кашей из полевой кухни. Когда солдат спускался
с кашей в блиндаж снова начался обстрел, тот скатился
вниз и ругается: "Чуть кашу не испортили,
осколков не набросали". Ему сказали, что
его самого могло убить, на что тот ответил, что
все равно погибать, не сегодня, так завтра. Каши
хватило и детям, и взрослым, коров солдаты и напоили,
и подоили.
Когда они пришли в другой раз, то
спросили, не слышали ли мы стрельбы и сказали,
что это финны обстреливали Майнила, послали туда
столько снарядов, сколько им приписывали перед
"зимней" войной, чего на самом деле
тогда не было. Мама бывала в детстве в Майнила,
ездила туда в школу с учительницей и еще двумя
девочками. Ее отец дал учительнице лошадь съездить
в гости к учительнице школы в Майнила и она взяла
с собой нескольких школьниц.
Когда советские войске еще дальше
отступили (до Белоострова) и в лесу можно было
ходить во весь рост (хотя снаряды еще изредка
продолжали падать), нас вывели из блиндажа. Это
было 10 сентября 1941 года. Начался наш путь в
Финляндию, в концлагерь.
|
