|
Ответный удар
В конце 2006 года я
собирал материалы для статьи о первом немецком бомбардировщике,
сбитом в небе Ленинграда 23 июня 1941 года. Для того чтобы
уточнить некоторые подробности этого события, я встретился
с жителем Сестрорецка, подполковником в отставке Робертом
Григорьевичем ШУЛЬМАНОМ. Он был призван в Красную Армию
в 1940 году и определен в полковую школу в поселке Горская.
23 июня 1941 года младший
сержант Шульман прибыл из полковой школы в 13-ю батарею
115-го зенитно-артиллерийского полка сразу после того,
как первый «Юнкерс» был сбит и рухнул в районе поселка
Песочный.
В своем рассказе Роберт
Григорьевич также упомянул, что и советские бомбардировщики
в августе 1941 года совершали дальние полеты на Берлин
с аэродромов эстонского острова Сааремаа, где он после
войны проходил свою дальнейшую службу...
Немцы
бомбят Москву
21 июля 1941 года
в 22.10 более 200 немецких самолетов впервые совершили
массированный налет на Москву. Воздушная тревога продолжалась
пять с половиной часов. Советской ночной авиацией и зенитными
батареями было сбито 22 самолета противника.
Газета «Правда» от 22
июля 1941 года:
«...Через заградительные
отряды к Москве прорвались лишь отдельные самолеты противника.
В городе возникло несколько пожаров жилых зданий. Имеется
небольшое количество убитых и раненых. Ни один из военных
объектов не пострадал...».
В последующие дни
массированные бомбардировки столицы продолжились. По сообщению
«Правды», в еженощных налетах на Москву в июле 1941 года
участвовало от 100 до 150 самолетов. Но в дальнейшем тактика
немцев изменилась — они стали летать небольшими группами
в 10-20 самолетов, производя изматывающие бомбардировки
в течение всей ночи.
В те дни Геббельс
заявил, что ни один самолет противников Германии не появится
над Берлином: «Это надежно защищенная твердыня нашей нации.
Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего
взрыва».
Однако Великобритания
уже через несколько дней доказала, что заявление Геббельса
было преждевременным. В сообщении ТАСС из Лондона утверждалось,
что в ночь на 26 июля английская авиация бомбардировала
Берлин. Интенсивной бомбардировке подвергнуты также промышленные
объекты, доки и коммуникации в северной и юго-западной
части Германии, города Ганновер и Гамбург.
Ставка
принимает решение
Наше командование
также озаботилось необходимостью продемонстрировать всему
миру дееспособность советской авиации. Впервые мысль об
ударе с воздуха по Берлину высказал командующий авиацией
ВМФ генерал-лейтенант авиаций Семен Федорович Жаворонков.
Из воспоминаний наркома
ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова:
«После первых налетов
гитлеровской авиации на Москву мы вместе с В.А. Алферовым
(зам. нач. Главного морского штаба, контр-адмирал) и С.Ф.
Жаворонковым задумались о нанесении ответного удара силами
авиации ВМФ по военным объектам в фашистской столице.
Разговор об этом у нас состоялся 24 июля. Семену Федоровичу
Жаворонкову было поручено выбрать маршрут полета бомбардировщиков
к Берлину, произвести необходимые оперативные расчеты.
Вся подготовительная работа проводилась строго секретным
порядком».
26 июля Кузнецов
после доклада Сталину о боевых операциях флотов развернул
карту, на которой был нанесен маршрут полета бомбардировщиков
от острова Сааремаа до Берлина. Также были предоставлены
расчеты скорости, высоты, времени полета, заправки топливом
и бомбовой нагрузки. На следующий день Ставкой было принято
решение нанести удар по военным объектам в Берлине силами
ВВС Балтийского флота. Руководство операцией было поручено
генерал-лейтенанту авиации Жаворонкову.
Утром 30 июля Семен
Федорович прибыл в расположение дислоцированного под Ленинградом
1-го минно-торпедного авиационного полка, которым командовал
полковник Преображенский, и сообщил командиру, что перед
его полком поставлена особо важная боевая задача — нанести
первые бомбовые удары по Берлину.
Началась подготовка.
До самого отлета технический состав не отходил от самолетов,
проверяя работу моторов, оборудование, вооружение.
Утром 4 августа
13 бомбардировщиков ДБ-3 с полной боевой нагрузкой поднялись
в воздух, взяв курс на аэродром Когула на острове Сааремаа.
Двумя днями раньше к Таллинну направилась колонна автомашин
с техническим имуществом и боеприпасами. Из Ломоносова
в направлении Сааремаа вышли тральщики с топливом и авиабомбами.
Приказ
объявлен
6 августа полковник
Преображенский объявляет личному составу авиагруппы приказ
о бомбовых ударах по военным объектам в Берлине.
Штурман полка П.И.
Хохлов подробно разобрал маршрут, познакомил личный состав
с особенностями полета над морем. Общая протяженность
маршрута до Берлина и обратно составляла 1760 километров,
из которых 1400 предстояло лететь над Балтийским морем.
При расчетной продолжительности полета около 7 часов остаток
топлива перед посадкой на аэродроме Когула обеспечивал
запас на 15-20 минут полетного времени. Это обстоятельство
требовало от экипажей точно выдерживать маршрут и режимы
полета.
Значительная часть
самолетов имела большой износ моторов, что приводило к
уменьшению силы тяги, увеличению расхода топлива. По той
же причине бомбовая нагрузка бомбардировщиков резко снижалась.
Даже при незначительном перерасходе топлива самолет мог
не дотянуть до своего аэродрома. В случае неполадок на
борту экипажам было разрешено сбросить бомбы на одну из
запасных целей: Штеттин, Кенигсберг, Данциг, Гдыню, Пиллау,
Мемель, Лиепаю.
Первый вылет авиагруппы на Берлин был назначен на 7 августа.
К самолетам подвесили стокилограммовые фугасные и зажигательные
бомбы. В кабинах штурманов и воздушных стрелков разместили
кипы листовок с адресованной жителям Берлина речью Сталина
на немецком языке. При полете к цели экипажам было запрещено
пользоваться радиопередатчиками.
В 9 часов вечера
7 августа 12 бомбардировщиков, образующих три звена, под
командованием полковника Преображенского и капитанов Гречишникова
и Ефремова поднялись в воздух и взяли курс на Берлин.
10 Августа
1941 г., № 220 (8628)
«ЗАГАДОЧНАЯ ИСТОРИЯ»
Германское информационное бюро сообщило, что
в почь на 8 августа нескольким английским
самолетам удалось достигнуть Берлина и сбросить
некоторое количество фугасных бомб. Бомбардировкой
повреждены здания. Среди гражданского населения
имеются жертвы... Германские ночные истребители
и бомбардировщики сбили 6 самолетов противника.
Как передает агентство Рейтер, в Лондоне официально
об'явлено, что в ночь на 6 августа ни один
английские самолет не производил налета на
Берлин.
Рис. КУКРЬНИКСЫ.
Стихи С. МАРШАКА.
Седьмого несколько машин
Бомбили с воздуха Берлин.
Забрался Геббельс в свой подвал
И по привычке написал:
Машин английских сбито шесть.
В Берлине раненые есть».
— Как? — удивились англичане,
Проснувшись в утреннем тумане:
— Кажись, из наших ин один
Не залетал вчера в Берлин.
А если мы там не летали,
То немцы сбили нас едва ли!
И вдруг послышались слова:
«Вниманье! Говорит Москва!
Седьмого в ночь район Берлина
Бомбил отряд наш боевой,
И все советские машины
Вернулись в целости домой».
Услышав эту передачу,
Был Геббельс очень озадачен,
Его смутил вопрос один:
«Откуда взял я шесть машин?
Выходит, снова сел я в лужу —
И, к сожалению, в свою же!».
|
|
Курс
на Берлин
Из воспоминаний Е.Н.
Преображенского о полете на Берлин:
«...Проходит некоторое
время, и наше звено входит в облака. Высота медленно приближается
к 4500 м. Экипаж работает в кислородных масках. Кабины
на ДБ-3 негерметичны, поэтому температура и давление в
них близки к наружным. За бортом ниже минус 30 градусов.
Сибирский мороз. Продолжаем набирать высоту. Через 2,5
часа полета высота 6000 м. В кабине минус 38. Голова тяжелеет,
кажется, что даже думать больно. Каждое движение руками
и ногами делаешь с усилием...
По самолетному переговорному
устройству Хохлов сообщает, что справа от нашего маршрута
остался датский остров Борнхольм. Скоро балтийское побережье
Германии. Наконец проходим контрольный ориентир и берем
курс на Штеттин. Облачность уменьшается.
В районе Штеттина
проходим над фашистским аэродромом. Внизу мигают красные
посадочные огни. Включаются и освещают полосу прожекторы.
Нас явно приняли за своих и любезно приглашают на посадку.
Теперь курс прямо на Берлин! От Штеттина до центра фашистской
столицы всего 130 км.
Когда Штеттин остается
позади, включаю и выключаю аэронавигационные огни. Это
сигнал ведомым самолетам выходить на заданные цели самостоятельно.
Впереди видно зарево от огней на земле. Улицы и площади
Берлина освещены. Для нас это полная неожиданность. Но
зато можно отбомбиться по цели с самой высокой точностью.
По самолетному переговорному устройству Петр Ильич Хохлов
докладывает «Впереди Берлин!».
По командам штурмана
выворачиваю самолет на цель — штеттинский вокзал. На станционных
путях стоят груженые железнодорожные составы. Бомбы устремились
к цели. Слышу доклад стрелка-радиста Владимира Кротенко:
«Листовки сброшены вместе с бомбами!». Наконец среди составов
на станционных путях видны огненные вспышки разрывов.
Почти одновременно возникают взрывы в разных районах Берлина
— это отбомбились другие экипажи нашей группы.
Приказываю Кротенко
передать радиограмму на базу: «Мое место — Берлин. Задачу
выполнил. Возвращаюсь».
Едва вспыхнули первые
разрывы бомб, Берлин стал погружаться в темноту. Общими
рубильниками выключается освещение магистралей и целых
кварталов. По небу начинают шарить десятки прожекторов.
Открывают ураганный огонь сотни зенитных орудий. Тьму
ночи озаряют разрывы зенитных снарядов разных калибров.
Разноцветные пунктиры трасс малокалиберных зенитных автоматов
расчерчивают небо косыми линейками.
Развернувшись на
обратный курс, начинаю резко маневрировать. Там, где нет
разрывов зенитных снарядов. В темноте проносятся истребители-перехватчики
с включенными фарами. Мы уклоняемся от этих пучков света
со снижением. Проходим с незначительным превышением над
темными тушами аэростатов и вырываемся из зоны противовоздушной
обороны фашистской столицы.
Хохлов дает курс
полета к побережью Балтийского моря. В стороне восточнее
Штеттина летим над морем. Высота 4000 м, под нами Балтика.
Снимаем кислородные маски. Курс — на свой аэродром. Ровное
гудение моторов постепенно успокаивает. Когда стало светать,
мы приземлились на аэродроме Когула».
Поздравление
Сталина
После бомбардировки
Берлина пять самолетов приземлились на базе около 4 часов
утра. В общей сложности на столицу Германии ими было сброшено
30 бомб. Остальные самолеты авиагруппы из-за сложных метеорологических
условий до Берлина не дошли и сбросили бомбы на запасные
цели. Все благополучно вернулись на аэродром Когула.
В тот же день прибывший
на аэродром комендант береговой обороны Балтийского района
генерал-майор Елисеев перед строем зачитал летчикам правительственную
телеграмму: «Поздравляю летчиков Краснознаменной Балтики
с успешным выполнением задания Верховного командования
по нанесению ответного бомбового удара по военным объектам
Берлина. Своим беспримерным полетом вы доказали всему
миру мощь советской авиации, способной громить захватчиков
на их собственной территории. И. Сталин».
Немцы были настолько
уверены в том, что советская авиация полностью разгромлена,
что даже не допустили мысли о том, что бомбардировку Берлина
осуществили наши летчики.
Сообщение Германского
информационного агентства от 9 августа 1941 года:
«В ночь на 8
августа нескольким английским самолетам удалось достигнуть
Берлина и сбросить некоторое количество фугасных бомб.
Бомбардировкой повреждены здания. Среди гражданского населения
имеются жертвы. Германские ночные истребители и бомбардировщики
сбили 6 самолетов противника».
Однако англичане
работу наших летчиков себе приписывать не стали.
Сообщение агентства
Рейтер от 9 августа 1941 года:
«В ночь на 8
августа ни один английский самолет не производил налеты
на Берлин».
Газета «Правда» от 9
августа 1941 года:
«В ночь с 7 на
8 августа группа наших самолетов произвела разведывательный
полет в Германию и сбросила некоторое количество зажигательных
и фугасных бомб над военными объектами в районе Берлина.
В результате бомбежки возникли пожары и наблюдались взрывы.
Все наши самолеты вернулись на свои базы без потерь».
Второй
и третий бомбовые удары
9 августа был произведен
второй ночной бомбовый удар по столице Германии. На самолетах,
моторы которых имели в запасе больший ресурс, помимо фугасных
и зажигательных авиабомб на внешнюю подвеску были взяты
дополнительно по одной, по две фугасные бомбы весом 250
кг. Все 12 самолетов дошли до Берлина и сбросили на город
72 бомбы и 2500 листовок.
Утром 10 августа
на аэродром Асте, находящийся недалеко от Когула, прилетели
еще 12 самолетов ДБ-3 ВВС Красной Армии. Это было все,
что смог выделить для налетов на Берлин командующий ВВС
генерал Жигарев.
Из воспоминаний Н.Г.
Кузнецова:
«...Выслушав доклад
о результатах второго налета на Берлин, Сталин согласился
с применением стокилограммовых зажигательных бомб и предложил
сбрасывать на Берлин фугасные бомбы в 500 и 1000 кг. Сталин
хорошо знал летно-тактические данные бомбардировщика ДБ-3
по результатам довоенных рекордных полетов Владимира Коккинаки».
Кузнецов пытался
доказать, что ДБ-3 с изношенным двигателем и тонной бомбовой
нагрузки на борту не сможет набрать достаточную скорость
при взлете с аэродрома с малой длиной разбега, однако
Сталин поставил под сомнение все его доводы и распорядился
вызвать Коккинаки. Владимир Константинович, испытывавший
все модификации ДБ-3, высказал уверенность в том, что
летчик средней квалификации сможет поднять в воздух самолет
с нагрузкой в 1000 кг. После этого Сталин предложил Кузнецову
дать указание Жаворонкову найти возможность применять
бомбы в 500 и 1000 кг при бомбардировках Берлина. По существу
это был приказ, поэтому Кузнецов направил Жаворонкову
такое указание.
11 августа по распоряжению
Сталина Коккинаки вылетел на остров Сааремаа, чтобы лично
проверить возможность взлета ДБ-3 с бомбовой нагрузкой
в 1000 кг. В это время бои шли уже на подступах к Таллинну.
Вечеров 11 августа
состоялся третий вылет авиагруппы на Берлин.
Первым в Когула
стартовал экипаж капитана Гречишникова. Бомбардировщик
с тысячекилограммовой бомбой на борту с большим трудом
оторвался от земли у самой границы аэродрома. Но уже за
пределами взлетной полосы он задел землю, снес колеса
шасси, вспахал бомбой грунт и загорелся. Летчики успели
выскочить и отбежать от самолета. Бомбардировщик сгорел,
но бомба, к счастью, не взорвалась.
В Асте, где аэродром
был еще короче, чем в Когула, самолет старшего политрука
Павлова вообще не смог оторваться от земли до самого конца
взлетной полосы. Выехав за взлетку, самолет ударился о
препятствие и подорвался на своих бомбах. Экипаж погиб.
После этого трагического эксперимента бомбардировщики
с такой бомбовой нагрузкой уже не взлетали.
В третьем вылете
на Берлин с аэродромов Когула и Асте поднялись 13 бомбардировщиков.
8 самолетов дошли до главной цели и сбросили 80 бомб и
100 тысяч листовок. Остальные 5 машин бомбили Лиепаю и
Кольберг — полет проходил в сложных метеорологических
условиях.
13 августа на аэродром
Когула из Москвы пришло сообщение о том, что Указом Президиума
Верховного Совета СССР за отвагу и героизм, проявленные
при налетах на военные объекты в Берлине, полковнику Преображенскому,
капитанам Гречишникову, Ефремову, Плоткину и Хохлову присвоено
звание Героя Советского Союза. Штурманы, стрелки-радисты,
инженеры, техники, авиамеханики оперативной авиагруппы
1-го минно-торпедного авиационного полка были награждены
орденами и медалями.
В последующие дни,
до перебазирования Балтийского флота из Таллинна в Кронштадт,
было произведено еще 6 ночных налетов на Берлин и другие
города Германии.
За весь период боевых
действий авиационная группа произвела 52 самолетовылета.
33 самолета дошли до цели, сбросив на Берлин свыше 36
тонн фугасных и зажигательных бомб и 34 бомбы с листовками.
Группа потеряла 17 самолетов и 7 экипажей (по другим данным
— 18 и 8).
Эпилог
Из воспоминаний подполковника
в отставке Роберта Григорьевича Шульмана:
«С 1956 по 1961
год я служил на острове Сааремаа в должности командира
зенитно-артиллерийского, а затем зенитно-ракетного дивизиона.
По словам местных
жителей, во время боев в сентябре — начале октября 1941
года на полуострове Сырве (о. Сааремаа) полностью погиб
весь советский гарнизон. В живых никого не осталось —
немцы в плен не брали.
На юго-западной оконечности полуострова были земляные
холмы, появившиеся на месте воронок от бомб и снарядов.
Сразу после боев в них были захоронены воины Красной Армии.
В конце 50-х в память
о погибших рядом с безымянными братскими могилами была
установлена высокая гранитная стелла.
Предполагаю, что
после отделения Эстонии от СССР памятная стелла могла
быть демонтирована».
Михаил Логунцов
«Сестрорецкие берега» № 3(83) 27 января
- 2 февраля 2007 г.
© BELOOSTROV.RU
|
|
